Роберт Хайнлайн - Рассказы_2 [Сборник 2]
Один из техников, которых не задело, наладил свое устройство и прикрыл отход. Меня затащили под землю и донесли до лазарета. Медики как раз собирались за меня приняться, когда я потерял сознание и очутился в кабинете профессора.
Раздался дверной звонок, профессор пошел открывваитть. Элен и Роберт — следом. Прибыл Говард с добычей.
— Все достал? — взволнованно спросил Роберт.
— Думаю, все. Вонючка оказался дома, но мне удалось выпросить у него книжки. С пистолетом вышло сложнее, но я позвонил приятелю, попросил перезвонить мне и позвать Вонючку. Пока его не было, пистолет я свистнул. Так что теперь я — преступник, похитивший государственную собственность.
— Ты настоящий друг, Говард. Когда ты узнаешь подробности, то поймешь, что игра стоила свеч. Верно, Элен?
— Абсолютно!
— Что ж, надеюсь ты прав, — с сомнением произнес Дженкинс. Я прихватил еще кое‑что, на всякий случай.
Он протянул Роберту книгу.
— «Аэродинамика и принципы конструирования воздушных кораблей», — вслух — прочитал Монро. — Боже, Говард, конечно же! Благодарю!
За несколько минут Монро собрался, рвазместив на теле все необходимое. Он заявил, что готов отправляться, но профессор задержал его:
— Один момент, Роберт. Откуда вы знаете, что эти книги переместяться вместе с вами?
— А почему бы нет? Я затем и рассовал их по телу.
— Разве земная одежда в первый раз пропутешествовала вместе с вами?
— Не‑ет, — Монро нахмурмился. — Господи, док, что же мне делать? Я не в силах зазубрить все, что мне надо знать.
— Не знаю, сынок. Давай‑ка пораскинем мозгами.
Он замолчал и уставился в потолок. Элен коснулась его руки.
— Может быть я смогу вам помочь, профессор.
— Каким образом, девочка?
— Я, скорее всего, не меняюсь при переходе с одной временной тропы на другую. Я оказываюсь в одной и той же одежде, куда бы ни попала. Почему бы мне не попробовать перенести этот груз для Боба?
— Хм‑м, возможно, это и получится.
— Нет, я не согласен, — вмешался Монро. Тебя могут убить или серьезно ранить.
— Я все же попробую.
— Есть идея, — заговорил Дженкинс. — Доктор Фрост, а не можете вы составить инструкцию таким образом, чтобы Элен переместилась и сразу же вернулась? Ну, как, док?
— Хм‑м, может получиться,
Но Элен подняла руку:
— Не выйдет. Все это добро может вернуться со мной вместе. Я отправляюсь без каких‑либо инструкций на возвращение. К тому же, мне понравилось, как Боб рассказывал про свой мир. Может, я там и останусь. Хватит строить из себя рыцаря, Боб. Как раз то, что в твоем мире к мужчинам и женщинам относятся одинаково мне и приглянулось. Доставай‑ка свои сокровища, навешивай на меня. Я отправляюсь.
Когда к разным частям ее тела прикрепили около дюжины книг, навесили пистолет, а за ремень кобуры воткнули две логарифмические линейки, Элен стала похожа на рождественскую елку.
Преже, чем расстаться с большой логарифмической линейкой, Говард нежно погладил ее.
— Заботься о ней как следует, Боб, — попросил он. — Я полгода не курил, чтобы ее купить.
Фрост усадил парочку на диван в кабинете. Элен взяла Боба за руку. Когда сверкающий шар начал вращаться, доктор жестом выпроводил Дженкинса из комнаты, закрыл за ним дверь и выключил свет. Затем он начал монотонно повторять гипнотические фразы.
Десять минут спустя он почувствовал легкое движение воздуха и замолчал. Резким движением включил свет. Диван был пуст, даже книги исчезли.
Фрост и Дженкинс несли свою нелегкую вахту, ожидая возвращения Эстеллы. Дженкинс нервно бродил по кабинету, разглядывал безделушки, которые его совершенно не интересовали, и курил сигарету за сигаретой. Профессор удобно устроился в кресле, всем своим видом излучая спокойствие, которого не испытывал. Время от времени они обменивались фразами.
— Одно мне непонятно, — заметил Дженкинс. — Почему Элен смогла побывать в нескольких мирах и ничуть не изменилась, а Боб посетил одно‑единственное место и вернулся совершенно неузнаваемым — стал меньше ростом, грузнее, в каком‑то немыслимом одеянии. И куда подевалась его прежняя оденжда? Как вы все это объясните, док?
— Ну, объяснить не берусь — я просто наблюдаю. Но, полагаю, Роберт изменился, а Элен нет потому, что в том мире Эен была лишь гостем, а Монро стал его частью — это в нашем измерении он был всего лишь наблюдателем. Возможно, Великий Архитектор так все и задумал, чтобы он оказался там.
— Даже так? Господи, доктор, неужели вы верите в божественное предначертание?
— Я, пожалуй, сформулировал бы это иначе. Знаете, Говард, ваш механистический скептицизм начинает меня утомлять. Ваше наивное стремление верить, что все в мире происходит «само по себе» отдает инфантилизмом. Если согласиться с вашими воззрениями, так Девятая Симфония Бетховена — это случайное порождение энтропии.
— Думаю, тут вы несправедливы, доктор. Не будете же вы требовать от человека поверить в то, что противоречит его здравому смыслу, не предлагая ему при этом никаких разумных объяснений.
Фрост фыркнул:
— Конечно, буду — если он наблюдал это собственными глазами, слышал собственными ушами или узнал из источника, заслуживающего доверия. Факты не обязательно понимать, чтобы считать достоверными. Разумеется, любому мыслящему человеку необходимы объяснения, но стоит ли игнорировать факты, если они не укладываются в рамки вашей философии.
События сегодняшней ночи, которые вы так стремитесь объяснить привычными поняитиями, дают ключ к ряду происшествий, обходимых учеными, потому что те не в силах их истолковать. Вы когда‑нибудь слышали историю о человеке, обошедшем лошадей? Нет? В 1810‑ом году Бенджамен Батхерст, британский посол в Австрии, прибыл в своей карете в гостиницу немецкого города Перлеберг. С ним были слуга и секретарь. Они въехали на освещенное подворье. В присутствии свидетелей и двух его слух Батхерст вышел из экипажа и направился мимо лошадей. С тех пор его и не видели.
— Что же случилось?
— Никто не знает. Думаю, он слишком погрузился в свои мысли и ненароком перешел на иной временной путь. В литературе зафиксированы сотни подобных случаев, их слишком много, чтобы относиться к ним со смехом. Теория двухмерного времени объясняет большинство из них. Но я подозреваю, что существуют законы природы, проявившиеся в некоторых из необъясненных случаев, которые пока просто не приходили нам в голову.
Говард прекратил разгуливать и потеребил верхнюю губу.
— Возможно, все так и есть, доктор. Но я слишком расстроен, чтобы об этом думать. Поглядите… уже час ночи. Разве ей не следовало бы уже явиться?
